А.Н. Бессуднов: «Нам есть, чем гордиться»

Накануне Дня российской науки и в стартовавший в 2021 Год науки, высоких технологий и инноваций кандидат исторических наук, доцент кафедры отечественной и всеобщей истории А.Н. Бессуднов рассказал корреспонденту газеты «Липецкие известия» о том, как не потерять, а обрести и сохранить наше прошлое.

– Александр Николаевич, в год инновационных  технологий показано говорить о прорывах в области точных наук,  в наносекторе, но начнем мы «ab ovo»: с фундамента, с древности, с корней наших. Вы изучаете древнейшую историю Липецкого края более 30 лет, поэтому не могу не задать сугубо онтологический вопрос. Все знают, что есть историческая наука, но есть и археология, и не всем понятно, в чем специфика последней. Чем археология принципиально отличается от истории?

– В свое время исследователь древнего Новгорода, А.В. Арциховский, сказал: «Археология – это история с лопатой». Эти науки очень близки, но базируются на различных исследовательских методах, выполняя при этом единую задачу – реконструкцию человеческого прошлого. Самые ранние письменные источники – основные для истории, появились около шести тысяч лет назад, а человеческое общество, от которого осталось только молчаливое материальное наследие – более двух миллионов лет назад. Нетрудно сосчитать, что в сфере изучения археологии – более 99,95% всего времени существования человечества. Так вот и получается, что археология по факту – очень мощный фундамент, без которого вся история рухнет, а вместе с историей и все государства, да и мы все скатимся в хаос вместе с успехами в кибернетике и нанотехнологии.. Ведь то, что происходит сейчас в экономике и политике – результат исторического незнания, выноса за скобки нашей жизни собственной истории, уроков прошлого.

Смею утверждать, что археология более честна по отношению к источнику, нежели история, так как первоначальное истолкование археологических находок может в последующем неоднократно уточняться и изменяться другими учеными. История же базируется на письменных источниках. К примеру возьмем десятки списков Никоновской летописи, в каждом из которых изложено видение истории под определенным для времени их создания ракурсом. Нередко монахи начинают править рукопись в угоду князю, создавшейся политической ситуации. Так что вносить коррективы в историю научились очень давно… Археологи также могут участвовать в исполнении политически ангажированного заказа, например, с целью удревнения того или иного города, поиска этнических корней. Однако в целом же в археологии действует принцип перехода количества в качество, когда по мере накопления источников мы получаем все больше аргументов для продвижения к истине. Вот нашли мы некий предмет, высказываем предположение о его предназначении, а по прошествии нескольких десятков лет, может найтись другой исследователь, кто наш вывод уточнит или даже радикально изменит. Такая ситуация была, к примеру, с псалиями – костяными деталями  конской упряжи племен так называемой абашевской культуры эпохи бронзы. Поначалу ученые считали, что это миниатюрные культовые столики для погребений, но  от такой интерпретации отказались, когда в ходе очередных раскопок обнаружили эти изделия у лошадей на скулах. Оказывается, наши предки так управляли лошадьми: специальные четыре шипа на костяной пластине при натягивании удил  упирались в скулы лошади, заставляя ее поворачиваться в нужную сторону. И таких примеров можно привести много.

В последние десятилетия наметилась устойчивая тенденция все более тесного слияния и взаимодействия археологии с историей, что в немалой степени обусловлено расширением хронологических пределов первой – в настоящее время законодательно закреплено, что памятниками археологии являются объекты всего лишь на 100 лет отстоящие от наших дней. Также помогает получить дополнительную, объективную информацию историческим, и особенно археологическим, исследованиям все более активное привлечение к ним естественнонаучных методов.

  – С какими трудностями приходится сталкиваться современному археологу?

– В современном обществе, к сожалению, как не было, так и нет адекватного представления ни об истории, ни об археологии. Более того, в последние годы ситуация всё более усугубляется, поскольку предпринимается немало усилий для уничтожения истории как науки, всё делается для того, чтобы свести до минимума интерес к историческим дисциплинам, в частности, убрав из вузов исторические факультеты и растворив их в разного рода гуманитарных образованиях. Все это обусловлено наметившейся в последнее время тенденцией перекраивания образовательной системы на западный манер, где история никогда не была в чести. Если брать американскую систему, то у них своей истории всего-то около 250 лет, да  и то она за эти годы неоднократно радикально переписывалась. В частности, школьники и студенты в США уверены, что гитлеровскую Германию разгромили американцы, что они же одержали победу и во Вьетнаме, хотя фактически оттуда трусливо бежали. Также американцы крайне не любят углубляться в изучение судеб коренного населения континента, где им нечем будет гордиться: придется обнародовать, как стравливали друг с другом индейские племена, миллионами их вырезали, беспощадно сгоняли с родных земель.

У нашей же страны своя специфика, своя очень глубокая и яркая история, которую нужно изучать и изучать, не забывая при этом, что у нас она была очень разная. Нужно всегда помнить, что история всегда наказывает тех, кто не учит ее уроков. Трагические страницы – они тоже наши, и о них надо помнить.

ИСТОРИЮ НЕЛЬЗЯ СЕКВЕСТИРОВАТЬ

У нас многонациональная страна, и процесс изучения истории нашей – это движение к истокам каждого народа, каждого человека, каждого населенного пункта. Поэтому мы и изучаем наше прошлое с выходом на этнические реконструкции. Отчетливо понимая, насколько глубоки наши корни, мы осознаем, что находимые в раскопе каменные орудия были изготовлены много десятков  тысяч лет назад нашим далеким прадедушкой. А у перебравшихся на чужой континент представителей Старого Света такого ощущения быть не может. У американцев приветствуется другое: чем быстрее ты забудешь своё европейское прошлое и произнесешь: «Я американец!» – тем лучше,– и всё, без разницы кто ты: шотландец, испанец, англосакс… 

Когда в нашем огромном многонациональном государстве, в этническом плане олицетворяющем русский мир, будет вытравлена необходимость изучения прошлого, это значит, что произойдет утрата их ощущения, а не будет  корней – произойдет все так же, как и в природе, – понесет как перекатиполе по просторам земли даже под воздействием самого легкого ветра. Поэтому убежден, что возврат к историческому образованию должен произойти обязательно и основной целью его должно стать идеологическое воспитание. Только не следует его бояться и олицетворять с той идеологией, когда кричали «Слава КПСС!». Идеология – это уважение к своей стране, к своей малой родине, к родителям, к старшим, учителям, к родной истории, языку, литературе, движение к себе, к своим корням, это любовь к своему народу. Поэтому в нашей стране историю нельзя секвестировать. Нужно всегда помнить слова известного историка В.О. Ключевского, который сказал, что народ, не помнящий своего прошлого, не имеет будущего.

Пока нельзя сказать, что историю уничтожили, однако на всех направлениях идет ее усиленное размывание. Таким образом, мы успешно продолжаем претворять в жизнь задачу, обозначенную в свое время бывшим министром образования Фурсенко: «Недостатком советской системы образования была попытка формировать человека-творца, а сейчас задача заключается в том, чтобы взрастить квалифицированного потребителя». Вообще люди мыслящие не нужны. Я работаю более 30 лет в вузе и могу сравнить студентов прошлых поколений и нынешнего. Среди современных немало хороших, старательных ребят и они быстро понимают, что от них требуется, работают с большой отдачей. Однако, когда они приходят к нам, то похожи скорее на энциклопедии, в которых знаний много, но они не связаны друг с другом. Поэтому поначалу выпускники школ, как правило, с трудом могут выстраивать логические причинно-следственные связи, анализировать те или иные ситуации. Виной этому считаю ЕГЭизацию истории: в дальнейшем это ни к чему хорошему не приведет.

Ну и еще немного об археологии. Трудность развития ее заключается в том, что в стране нет отлаженного механизма археологического образования как такового. Для сравнения: в маленькой и небогатой Польше имеется 9 университетов с археологическими факультетами, каждый из которых выпускает по 40-50 человек ежегодно. Благодаря такой кадровой политике в каждом воеводстве насчитывается полтора десятка квалифицированных исследователей. Поляки очень переживают о сохранении и изучении своего археологического наследия, переживают за историю, за каждый камень бьются; выдается более 5 тысяч Открытых листов ежегодно (разрешений на археологические исследования), а у нас же только порядка 2000 на такую огромную страну. Это печально.

ЗНАТЬ И ГОРДИТЬСЯ

Мы не ценим свою историю. В школе ее начинают изучать в лучшем случае со славян или Древней Руси, а что было раньше? В каменном веке? В эпоху бронзы? В нашем краю открыты очень яркие археологические памятники. Нужно изыскать возможности для их всестороннего изучения, ведь это не просто черепки, металл, за всем этим – люди. Мы можем построить великолепные дороги, комфортные дома, питаться так, что нам все будут завидовать, но мы потеряем нашу историю, наши корни – главное богатство нашей страны, людей, которые способны отстаивать свой исторический путь развития.

У нас очень насыщенная, разнообразная история, нам есть, чем гордиться, и людям нужно об этом постоянно говорить, просвещать их.

Так получилось, что сегодня я говорю о том, что наболело. Поэтому не могу не сказать о черной археологии. Мы уже десятки лет на всех уровнях говорим о необходимости законодательно оформленного запрета продажи металлодетекторов. В тех странах, где ценят свою историю, продажа их осуществляется лишь по заявке берущих на себя ответственность организаций для последующего использования археологами.

Также явная недооценка важности сохранения археологического наследия существует и у строителей. Для них главное – быстро сдать объект, получить премию, перейти на другой участок, а тут археологи сдерживают строительство. Наши исследования им только мешают. Периодически возникают попытки лоббирования интересов так называемых хозяйственных субъектов на самых разных уровнях, вплоть до Государственной Думы и даже Президента РФ. К сожалению, всем тем, у кого деньги в приоритете, безразлично, что в земле лежит иногда десятки тысяч лет! Они упорно не хотят понимать важности сохранения нашего богатейшего культурного наследия, демонстрации его в музеях, на выставках, в учебном процессе.

– Можете ли Вы сформулировать:  как и почему становились творцами в археологии? И что бы вы посоветовали молодому человеку, пришедшему в археологию?

– Мне кажется, нужно быть самому немного одержимым тем, что ты делаешь. И если есть цель, ее надо добиваться. В свое время мне пришлось четырежды поступать в разные вузы, искал, где можно получить хорошее археологическое образование. В итоге окончил Воронежский государственный университет, о чем никогда не жалел. Что касается молодежи, то я всегда обращаюсь к студентам с призывом: «Не надейтесь даже на самого выдающегося профессора, он вам при всем желании может дать процентов 10 знаний, а оставшиеся 90 – это объем вашего самообразования. Гуманитарное образование, и историческое, в частности предполагает освоение огромного пласта источников, литературы. Без такой нацеленности на работу желаемого результата от обучения не будет. И учиться нужно не ради оценки: по большому счету зачетку можно выбросить – она для родных и поклонников. Главное для жизни – то, что не в зачетке, а в голове».

12.02.2021